Под улицами Лондона имеется мир, о котором большинство людей и не подозревает. Мир, в котором слово становится настоящей силой. Мир, куда можно попасть, только открыв Дверь. Мир полный опасностей, населенный святыми и монстрами, убийцами и ангелами.

Именно сюда совершенно случайно попадает Ричард Мейхью и переживает здесь немыслимые приключения…

Некоторые книги во время чтения так и хочется сравнить с чем-то, вроде бы не имеющим отношения к книжному миру. Мягкий и умиротворяющий стиль сразу ассоциируется с кошачьим мурлыканьем; вычурно-оборотистый текст напоминает узористые кружева. Произведения Нила Геймана созданы для такого метафоричного восприятия.

Вот «Задверье» для меня – это здоровенная кружка горячего грога, крепкого, приятного, согревающего; с ударной дозой пряностей и искрой, благо его поджигают в процессе приготовления. Наверное, Гейман рукописей не жег, но зато не пожалел для «Задверья» своих фирменных специй: эссенции сказки и концентрированного остроумия (ищите в магазинах города). Но то главное, что мне еще напомнило по вкусу напиток старых пиратов, — это внутреннее тепло, исходящее от романа и волнами разливающееся по всему телу.

В историях о волшебной изнанке современных офисно-технологичных мегаполисов новым зазеркальем для новых Алис очень часто становится обратная сторона Лондона. Древний город, где причудливо уживаются достопримечательности с открыток и национальные кварталы, памятники старины – слепки прежних эпох и приметы миллениума. Город, окруженный туманом, в первую очередь туманом всевозможных стереотипов. Наконец, город, впитавший мрачный колорит суровых смут и эпидемий прошлых веков. Идеальный набор декораций для урбан-фэнтэзи.

Гейман пошел чуть дальше стандартных решений и раздвоил Лондон, разрезал на две неравные доли: с первого взгляда это все тот же мир менеджеров, пробок и витрин; но под привычную ткань реальности вшит другой, потайной Лондон. Под-Лондон, куда, как монеты в подкладку плаща, то и дело проваливаются забытые артефакты и люди верхнего мира; то, что становится ненужным. Туда просочился даже знаменитый зловонный смог XIX века, исчезнувший из основного Лондона после проведения канализации. Там слова еще хранят свой первоначальный смысл, и, скажем, станция Nightsbridge — это действительно окутанный тьмой мост. Автор всячески обыгрывает привычные для англичан топонимы и названия, заставляя вновь открывать их значение и происхождение. Как если бы москвич вдруг вспомнил, что Патриаршие пруды — не просто набор букв, а старинное место резиденции патриарха Гермогена (хм, странно созвучно фамилии «Гейман»). Поэтому и «Задверье» — в некоторой степени внутренний продукт; обильно рассыпанные по тексту лингвистические шутки и намеки будут понятны только лондонцам и лондоноведам (еще и при условии чтения романа в оригинале).

Но это лишь дополнительный ключ к книге, а не входной барьер. «Задверье» — это не обстоятельная 400-страничная экскурсия по «геймановским» местам столицы Британии. Лондон Геймана скорее чувствуешь, чем видишь; понимаешь его через детали, мимолетные мыслеобразы и иллюстрации граней городской жизни. Пожалуй, ключевой посыл здесь – постоянное взаимосообщение видимой части города с его волшебной подкладкой; или, вернее, их сращенность, неразделимость. Чудеса прячутся от ничего не подозревающих обывателей прямо у них под ногами (в подвалах и тоннелях), над головами (на крышах), на периферии их зрения (грязный бормочущий что-то бомж, которого обходят стороной, оказывается хранителем древних знаний). После «Задверья» при встрече с городским бродягой почти всерьез гадаешь, кто перед тобой – просто забулдыга или представитель тайной касты крокодилопоклонников. Или и то, и другое сразу.

Впрочем, Гейман оставил на карте своего Лондона слишком много белых пятен, чтобы мистическую переработку города можно было назвать полноценной. Это скорее просто ненавязчивая импровизация на заданную тему: ярко, но знакомо. И мало. Слишком редко по тексту город выступает самостоятельным предметом исследования, вместо этого напоминая большую и реалистичную, но декорацию. И это самый досадный облом при чтении «Задверья». Если бы Гейман развернулся чуть пошире, расцветил бы Под-Лондон готическими красками, углубился в бытоустройство чародеев, чудаков и прочей подземной нечисти, поведал пару пикантных историй о взаимоотношениях видимого и тайного миров, etc, etc, etc… роман был бы куда более насыщенным и многогранным. Увы. Обидно, ведь арсенал сочинительских приемов Геймана не менее разнообразен, чем оружейный запас Англии и США вместе взятых.

Так почему же часть фантазийных орудий автора остались пылиться на складе? Возможно, правильный ответ – универсальное заклинание издательств, киностудий и радиостанций… Можете не подглядывать в «Справочник кроссвордиста», это формат. Дело в том, что «Задверье» по природе своей – новеллизация одноименного мини-сериала 1996 г., над сценарием которого как раз трудился Гейман. Отсюда – разговорный уклон большинства эпизодов; и стремительность развития сюжета. Да и вообще, налет киношности покрывает все поверхности романа. Это тот случай, когда общие слова типа «я словно видел происходящее на экране» действительно уместны: любой абзац в книге с легкостью рекодируется в раскадровку. Сама канва истории о провалившемся в Под-Лондон менеджере изготовлена по чертежам голливудских инженеров, с непременными акцентами в точках постепенного возмужания незадачливого героя. Однако не стоит пренебрежительно хмыкать, ведь Гейман избежал главной опасности – штампов (как, кстати, и в «Богах»). Лавируя между банальностями и нелогичностями, он, как опытный навигатор, всякий раз избирает верный курс. А местами в «Задверье» автор попросту играет с читателем: дает ложные следы, блефует, откровенно подсказывая свои карты, а через пару страниц вдруг ошарашивает совсем другим раскладом.

Ну а теперь вспомним последний выпуск передачи «В мире животных», посвященный офисному планктону, и вернемся к «провалившемуся менеджеру», Ричарду Мейхью. Это типичный представитель вида «Хороший парень обыкновенный». Среда обитания – офис, дом; иногда можно встретить в музеях и на выставках. Добр, отзывчив, слегка рассеян. Безобиден. Склонен к моногамии; во всем следует за подругой Джессикой (вида «Business woman vulgaris»). Привычки – коллекционирование игрушечных троллей. В общем, тот приятный типаж, в милых чертах которого так просто отыскать что-то родственное, близкое…

Но вот хитрец Гейман толстым ластиком стирает Ричарда (и нас вместе с ним) из мира, где единственная опасность – облиться горячим кофе, и швыряет в суровый водоворот приключений в неприветливом Под-Лондоне. Слегка шокирует подчеркнутая быстрота, с которой Ричард теряет привычные ориентиры (жену, друзей, работу, квартиру) и оказывается в неведомых координатах хмурых закоулков и заброшенных тоннелей, вынужденный первобытно бороться за выживание. Отрезвляющая хрупкость своего маленького стабильного мирка – самая тревожная нота «Задверья».

В остальном роман спокоен по духу. Пусть в каждой тени неизвестность, и странные (не)люди на каждом шагу… но все равно сохраняешь полное спокойствие за судьбу героя, ведь теплый, подсмеивающийся тон автора, этот уютный тон доброго сказочника не допускает взаправдашнего насилия и смертоубийств (серьезное отличие романа от «Американских богов», отчасти объясняющееся и рамками ТВ-сериального формата). Лиричная, иногда подтрунивающая, но всегда исполненная любви к собственным персонажам интонация; и постоянно витающая в воздухе чеширская улыбка, несерьезность, то более, то менее концентрированная – вот геймановский метод одушевления сценарной оболочки.

Даже киллер-тандем Крупа и Вандермара, первейших лиходеев Под-Лондона, вызывает скорее умиление, чем неприязнь. Господа Круп и Вандермар – не какие-нибудь новомодные серые рыцари улиц с кодексом чести. Они придерживаются классического стиля. Господин Вандермар, скажем, — любитель изысканно покушать. Вот Вам Рецепт Дня от него:

1. взять сырого уличного голубя с ближайшей площади

2. при желании украсить свежими мелкими грызунами

3. приятного аппетита! (гостям подавать без столовых приборов; блюдо съедать целиком)

4. повторять до насыщения (коего у господина Вандермара не наступает никогда)

Что касается господина Крупа, то его хобби – светские беседы, полные изящных метафор и словесной эквилибристики, и неторопливые рассуждения о досадных несовершенствах окружающего мира. Увы, время от времени господину Крупу приходится отвлечься от сих абстрактных упражнений, и вернуться к рутинному душегубству. Впрочем, почтенные господа любят свою работу и потому изрядно преуспели в ней. А иначе достичь вершин в чем-то нельзя, не так ли?

Разумеется, в ходе своего подземного вояжа Ричард знакомится не только с этими обаятельными джентльменами, но и еще с добрым десятком незаурядных персон. Жаль, что галерея образов коротковата и только выиграла бы от добавления еще нескольких эпизодических сумасбродов. Что ж, зато все имеющиеся герои наделены искрой жизни и вполне самодостаточны даже в отрыве от сюжета. И дьявольски харизматичен щеголь-флибустьер Маркиз де Карабас.

«Задверье» ближе к финалу еще и выруливает к серьезной теме жизненного выбора: спокойное бытие по шаблону или приключенческий поиск своего пути? Нет, бежать в леса не нужно, просто стоит внимательнее относиться к своим принципам. И ещё. Конечно, не каждому в жизни придется открыть другой мир, как Ричарду. Но первым его шагом была помощь незнакомому человеку, лежавшему на тротуаре... Может, это ключ ко всем дверям?

1. Неравнодушие к Лондону, его легендам, истории, топонимике (происхождению различных названий улиц, станций метро и т.д.)
   
2. Любовь к теплым, душевным и просто жизненным историям
   
3. Любовь к харизматичным персонажам, не столько рельефным, сколько с ярко выраженным стилем и фирменными выкрутасами
   

1. Перенасыщение городским фэнтэзи
   
2. Острая аллергия на любые проявления киношных условностей
   

«Есть четыре простых признака, по которым человек наблюдательный может отличить мистера Крупа от мистера Вандермара. Во-первых, стоя мистер Вандермар на две с половиной головы возвышается над мистером Крупом. Во-вторых, глаза у мистера Крупа блекло-васильковые, а у мистера Вандермара – карие. В-третьих, мистер Вандермар изготовил себе кольца из черепов четырех крупных воронов, которые носит на правой руке, а у мистера Крупа никаких видимых украшений нет. В-четвертых, мистер Круп любит слова, а мистер Вандермар вечно голоден. Иными словами, они ничуть друг на друга не похожи».

«Поначалу Ричард представлял себе Лондон таким, каким видел его на картинках – серый город, даже черный город, — и потому был немало удивлен, обнаружив, что он полон красок. Это был город красного кирпича и белого камня, красных автобусов и больших черных такси, ярко-красных почтовых ящиков и зеленых парков и кладбищ.

Это был город, в котором тщились потеснить друг друга старина и нескладная новизна, нельзя сказать, что без комфорта, но уж точно без малейшего уважения к соседу. Это был город магазинов и офисов, ресторанов и жилых домов, церквей и скверов, памятников, на которые никто не обращал внимания, дворцов. Это был город со множеством районов и предместий, носивших странные названия – Кроуч-Эндерз (который Ричард неизменно называл про себя Конечными Прилипалами), Чок-Фарм (где он так и не нашел никакой меловой фермы), Эрлз-Корт, Марбл-Арч (вот тут арка действительно имелась), — и каждое место обладало своим особым колоритом.

Шумный, грязный, веселый, беспокойный город, который кормился туристами, нуждался в туристах и презирал туристов. Город, в котором средняя скорость передвижения по улицам за последние три века нисколько не изменилась, а ведь пять столетий подряд тут урывками расширяли дороги и шли на шаткие компромиссы между потребностями уличного движения (конного или – в последние десятилетия – моторизованного) и нуждами пешеходов.

… Лондон вырос в нечто огромное и противоречивое. Это было хорошее место, отличный город, но все хорошие места имеют свою цену, и есть цена, которую приходится платить всем хорошим местам.

С течением времени Ричард все чаще ловил себя на том, что воспринимает Лондон как данность; а еще спустя какое-то время стал гордиться, что не посетил ни одной достопримечательности (если не считать лондонского Тауэра, куда ему пришлось сходить с приехавшей на уик-энд тетей Мод, при которой он играл роль гида поневоле».

«Первое впечатление Ричарда можно было выразить двумя словами: чистейшее безумие. В этом не было ни малейшего сомнения. Шумное, клокочущее, чудесное безумие. Люди спорили, торговались, кричали и пели. Каждые несколько шагов кто-нибудь нахваливал свой товар, громко провозглашая его превосходство над десятками других. Играла музыка, десятки различных мелодий, которые исполняли десятками различных способов на дюжине различных инструментов, в основном импровизированных. А еще Ричард чувствовал запах еды. Всевозможной еды. Преобладали ароматы карри и пряностей, а за ними чувствовались запахи жареного мяса и грибов.

По всему залу были расставлены ларьки, палаточки и козлы. … Все покупали. Все продавали. Слушая гомон рынка, Ричард нырнул в толпу.

— Отличные свежие сны! Первоклассные кошмары! У нас есть все! Налетайте на первосортные кошмары!

— Оружие! Кому оружие?! Обеспечьте себе безопасность! Защитите свой подвал, пещеру или нору! Хотите кого-то победить? У нас есть все! Давай, милок, подходи…

— ХЛАМ! – крикнула Ричарду в ухо пожилая толстуха, когда он проходил мимо ее дурно пахнущей палатки. – Лом! – продолжала она. – Мусор! Отбросы! Экскременты! Приходите и забирайте! Ни одной целой, неповрежденной вещи! Дрянь, требуха и горы бесполезного дерьма. Вы же знаете, что вам оно нужно!

Мужчина в железных доспехах бил в небольший барабан, распевая:

— Бюро находок! Потерянное имущество! Бюро находок! Подваливайте, посмотрите сами! Потерянное имущество! У нас – ни одной найденной вещи. Все гарантированно утерянные!

Ричард брел по громадным залам универмага с видом человека, погруженного в гипнотический транс».

«Мода для телохранителей – это все. У каждого был тот или иной Особый Трюк, и каждый отчаянно жаждал продемонстрировать его всему миру. В данный момент Пагуба Подгузник мерялся силы с Фатом Безымянником.

Фат Безымянник выглядел как повеса начала восемнадцатого века, который, не сумев отыскать наряда истинного повесы, был вынужден удовольствоваться тем, что смог найти в магазинчике армии спасения. Лицо себе он покрыл белилами, а губы подвел алым.

Такой, как Пагуба Подгузник, может только привидеться во сне, если вы заснули под телетрансляцию чемпионата по сумо, поставив при этом пластинку Боба Марли: огромный растафари, похожий на громадного страдающего ожирением младенца».

«… Мистер Вандермар катил тележку с телом по водостоку, а она все скрипела и забирала влево. Ему очень хотелось, чтобы ради разнообразия ее потолкал мистер Круп. Но мистер Круп вещал.

— Да будет вам известно, мистер Вандермар, — говорил он, — что в настоящий момент я вне себя от радости, пребываю в упоении, не говоря о том, что бесконечно и безоговорочно на седьмом небе, чтобы жаловаться, брюзжать или ворчать, — ведь нам наконец дозволили делать то, что мы умеем наилучшим образом…

Мистер Вандермар с трудом завернул за особо неудобный острый угол.

— Вы хотите сказать, кого-нибудь убить, — спросил он.

Мистер Круп просиял.

— Воистину я хотел сказать, кого-нибудь убить, мистер Вандермар, о храбрая душа, мой блистательный, благородный друг. Однако вы уже должны были почувствовать «но», притаившееся под этим счастливым, блаженным и бодрым лоском, крохотную занозу досады, точно крошечный кусочек сырой печенки, прилепившийся внутри моего ботинка. Вы, без сомнения, говорите себе: «Не все ладно на сердце у мистера Крупа. Нужно побудить его облегчить передо мной душу».

Открывая чугунную дверь из туннеля в канализацию и заталкивая в отверстие тележку, мистер Вандермар над этим поразмыслил. Наконец он протащил тележку с телом. А потом, убедившись, что ничего подобного все же не думает, отрезал:

— Нет.

Русский перевод «Задверья» принадлежит Анне Комаринец. Специфика перевода книги заключалась в адекватной передаче геймановской игры с названиями и топонимами Лондона. Тут Комаринец приняла верное решение, переведя названия реального Лондона с помощью обычных транслитераций (станция «Найтсбридж»), а для мест и людей Под-Лондона дав весьма удачные и незатертые смысловые соответствия («Блэкфрайерз» — Черные монахи – превратились в «Чернецов). Причем все это подробно разъясняется переводчицей в собственном предисловии.

Сам текст переведен чисто, практически нет бросающихся в глаза ошибок и неудачных словесных конструкций. Правда, кое-где смачную речь подземцев стоило бы разнообразить бОльшим количеством свежих синонимов (особенно витиеватые словоизлияния господина Крупа); и в некоторых моментах можно было подобрать альтернативные варианты для более красочной адаптации живого геймановского слога. Также можно было сделать побольше поясняющих примечаний о Лондоне, главным образом там, где рассказывается о его истории, идет игра с названием той или иной станции метро и т.д.

Издание в астовском собрании сочинений Геймана стандартно пристойно, без каких-либо изысков. На обложке – стилизованная птица и интересный точечный портрет автора, присутствующий на всех книгах серии.

Хотелось бы также обратить внимание на разработанный Анной Горбань вариант оформления "Задверья", со стильными черно-белыми иллюстрациями и соответствующей атмосфере книги обложкой. Жаль, что он существует только в электронном виде. Привожу здесь обложку, а также распространившуюся по интернету иллюстрацию с господами Крупом и Вандермаром. Полностью данный проект, со всеми иллюстрациями, включая портрет Геймана, находится на сайте автора.

В своей первоначальной форме "Neverwhere" — это мини-сериал, сразу снимавшийся для ТВ и показанный на BBC-2 в 1996 г. В России примерно в то же время сериал прошел по НТВ под названием «Нигде и никогда».

Над сценарием работал Нил Гейман в соавторстве с Ленни Генри. Режиссура – за Дьюи Хэмпфри, известным в Британии постановщиком телесериалов. Главную роль Ричарда исполнил некто Гэри Бэйкьюэлл, похожий на Пола Маккартни и даже изображавший его в фильме о битлах. Маркиза де Карабаса сыграл Джозеф Патерсон (между прочим, чернокожий, что в книге никак не упоминается). Господ Крупа и Вандермара – Хайвел Беннетт и Клив Расселл. Д’верь – Лаура Фрайзер, и именно она больше других в актерском составе «Задверья» знакома массовому зрителю за пределами Британии (позже она засветилась в «Ванильном небе» и некоторых других лентах, мелькавших в широком прокате). В целом, актерскую игру называют посредственной (всех актеров, с единственным исключением в виде все той же Лауры Фрайзер). Ну, внешне кастинг выглядит неплохо, хотя господин Круп не попадает в книжный образ (а вот господин Вандермар, наоборот, получился удачно).

Судя по имеющимся отзывам, это малобюджетная постановка, с довольно архаичной картинкой и вообще налетом дешевизны, но зато с сочным сценарием, позже адаптированным Гейманом к книжному виду. Сериал хвалят за полные юмора диалоги, яркие типажи героев, загадочную подоплеку истории и лондонские акценты. В общем, все то, что есть в книжном варианте; сериал и новеллизация вообще очень близки по содержанию. Хотя есть небольшие расхождения в эпизодах; самое значимое – в сериале нет сцен в супермаркете «Harrods», руководство которого не захотело подобного продакт-плейсмента. Кроме того, Гейман, разумеется, расширил некоторые сюжетные линии и увеличил «эфирное время» отдельных персонажей и локаций.

В 2005 г. в США и Канаде выходил двухдисковый ДВД-релиз «Задверья», причем со статусом распространения не в первом регионе, а в «нулевом» (то есть релиз формально охватывает весь мир, хотя реклама проводилась только в первой зоне). Также в 2007 г. BBC повторно выпустил мини-сериал на ДВД.

Интересно, что на 2009 год запланированы съемки полнометражного фильма по «Задверью»! В настоящий момент известно, что сценарий уже написан и куплен киностудией The Weinstein Company. Однако для картины все еще не найден режиссер, ничего не известно и об актерском составе. И, конечно, нет данных о том, насколько будет соответствовать содержание нового фильма книге и мини-сериалу.

Концепт «Задверья» воплотился не только в литературе и кинематографе, но и в менее традиционных формах. Далеко не каждый из более популярных миров может похвастаться подобным количеством итераций. Видимо, причина в близкой и понятной каждому горожанину сюжетной завязке; плюс в широком просторе для интерпретаций (можно спокойно расширять Под-Лондон и менять подземные маршруты Ричарда без ущерба для стержня истории).

В 2005 г. издательством DC Comics была выпущена ограниченная серия комиксов по «Задверью», длиной в девять выпусков (позже, в 2007 г., вышла вся история под одной обложкой). Над графикой работал Глен Фэбри, автор текста – Майк Кэрри. Внешность персонажей и дизайн локаций в этих комиксах не совпадают с сериальными прототипами, создатели больше отталкивались от книги Геймана.

Но самый неординарный лик «Задверья» — театральный. Дважды на основе книги создавались сценические постановки: в 2006 г. в американском городке под названием Саванна, штат Джорджия (труппой Cardinal Rep); и в 2008 г. актерской школой Эванстона, штат Иллинойс.

Интересно, что все эти воплощения относятся к последним трем-четырем годам, равно как и выход ДВД-релизов. И в этот же промежуток возник и проект новой экранизации. То есть после почти десятилетнего затишья все вдруг вспомнили о существовании «Задверья» и принялись перелицовывать его на все лады. Видимо, это связано с переизданиями книги Геймана, вновь всколыхнувшими интерес к Под-Лондону.

Хотя чисто для истории можно еще отметить, что в 1996 г., сразу после мини-сериала, на британских прилавках появились аудиокниги по «Задверью».

Слухи о возможном продолжении «Задверья» ходят уже двенадцать лет, но реальную почву получили совсем недавно. В сборнике «Хрупкие вещи» 2006 г., в комментарии к рассказу «Повелитель горной долины» Гейман рассказывает о наполовину законченном рассказе в мире Под-Лондона под названием «Как Маркиз вернул свое пальто». Впрочем, полноценным сиквелом это вряд ли можно назвать. Но Гейман не исключает и настоящего возвращения к миру и даже как-то назвал вероятное название новой книги – «Семь сестер» (видимо, эта история будет посвящена Ламии и ее Бархатным сестрам – что ж, данная линия как раз почти не раскрыта в «Задверье»).

Впрочем, существует мнение, что «Американские боги» в определенном смысле и есть тематическое продолжение «Задверья», своеобразный его американизированный вариант. Идейное сходство действительно есть – и там, и там соседствуют обычный и волшебно-мифологичный миры, только в «Богах» граница между ними очень зыбкая, и взаимовлияние значительнее. Кроме того, в обоих произведениях главный герой – ничего не подозревающий поначалу обыватель. Хотя Тень назвать обывателем можно лишь с натяжкой; да и вообще «Боги» во всех аспектах необычнее «Задверья», там нет киношного лоска, и наоборот, сильнее, серьезнее и жестче смысловая нагрузка, больше авторских размышлений.

В принципе, ничто не мешает объединению миров «Богов» и «Задверья» в один мифологичный макромир. Но в целом, «Богов» можно назвать более взрослой модификацией первой геймановской книги, развитием заложенных там идей.

В интервью, включенном в британский VHS-релиз мини-сериала, рассказывается о возникновении идеи для «Задверья». Все началось с того, что Гейман и Ленни Генри, сценаристы сериала, обсуждали возможные сюжеты для новой телепостановки. Генри предложил историю о трудностях жизни лондонских бродяг. Гейман поначалу с неодобрением воспринял этот концепт, поскольку боялся романтизации бомжевания; и, соответственно, того, что подростки станут подражать "крутым" героям, убегать из дома и вообще вести себя асоциально. Чтобы избежать этого, было решено внедрить фантастический элемент, отдалив подземные приключения от реальной жизни.

Дуэт любезных головорезов Крупа и Вандермара впервые возник в воображении Геймана еще задолго до «Задверья». Достопочтенные господа были придуманы им еще в 18 лет, для так и не законченной детской книги. Гейман надолго забыл об этих набросках, пока не наткнулся на них среди своих бумаг, как раз во время работы над сценарием к мини-сериалу. Смачные образы наемных убийц идеально подошли для «Задверья», и во многом определили его успех. А один из придуманных еще в юности эпизодов в слегка подрихтованном виде попал в новеллизацию: это пролог, где господа Круп и Вандермар занимаются любимым ремеслом в Италии XVI века, а господин Вандермар попутно наслаждается дохлым щенком. Должно быть, забавная детская сказочка выходила у Геймана, как раз в его стиле.

Господа Круп и Вандермар позже были юмористически препарированы Терри Пратчеттом в "Правде". Там они переродились в придурковатую парочку под названием «Кноп и Тюльпан», с той же профессией и сходными повадками. Правда, новый «Вандермар» приобрел обширный букет наркотических зависимостей и начал вштыриваться от любых белых порошков, включая штукатурку и сахар; а новый «Круп» вдруг стал знатным искусствоведом (хотя оригинальный господин Круп также неравнодушен к предметам искусства – те, кто читали, поймут). Получилось забавно, хотя обходительные господа Круп и Вандермар изначально ироничнее и тоньше своих неотесанных пародий. Впрочем, Пратчетт так, вероятно, и задумывал. После «Задверья» захотелось перечитать и «Правду», еще раз сравнить убийственные тандемы, теперь уже со знанием обеих книг.